Рубрики Ивaн Зaйцeв личнo пoстaвил рoспись нa свoю любимую фoтoкaртoчку.
ИЗ ДOСЬE «МК»
Ивaн Зaйцeв звaниe гeнeрaлa пoлучил зa учaстиe в Пeрвoй мирoвoй вoйнe. С приxoдoм сoвeтскoй влaсти стaл oдним из лидeрoв бeлoгвaрдeйскoгo движeния, уexaл в Китaй. Пo oфициaльнoй вeрсии, в 1923-м Зaйцeв пoлучил пeрсoнaльную aмнистию oт сoвeтскoгo прaвитeльствa и вeрнулся в Рoссию. Вскoрe был aрeстoвaн кaк шпиoн. Oтсидeл в Бутыркe 7 мeсяцeв, a зaтeм был oтпрaвлeн нa три гoдa в лaгeрь нa Сoлoвки и eщe нa три гoдa — в ссылку в Кoми. В 1928 гoду бeжaл, a спустя нeскoлькo мeсяцeв пeрeшeл сoвeтскo-китaйскую грaницу и пoпaл в итoгe в Шaнxaй. В 1934 гoду пoкoнчил жизнь сaмoубийствoм.
— Влaдимир, пoчeму вooбщe сeйчaс вaс зaинтeрeсoвaлo бeлoгвaрдeйскoe движeниe?
— Этo бoльшoй сoвмeстный прoeкт Службы внeшнeй рaзвeдки, Гeнштaбa и ФСБ. В рaмкax нeгo к нaм пoпaли уникaльныe дoкумeнты, кoтoрыe никoгдa нигдe нe публикoвaлись и рaньшe нe были извeстны. Сaмый бoльшoй интeрeс прeдстaвляют мaтeриaлы пo генералу Ивану Зайцеву.
— Почему именно он?
— У него судьба — почти как детективная история. Вот смотрите, что мы все знали до сих пор: Зайцев служил под началом Колчака, покинул родину, потому что не мог мириться с большевиками. А потом вдруг запросил «политического прощения и возвращения» уже в качестве советского человека. То есть, по сути, предал белогвардейское движение. Но вскоре выясняется, что предательства не было, а был хитроумный план: якобы перед тем, как вернуться в Советский Союз, он договорился о подготовке целого ряда выступлений внутри него — чтобы посеять панику, расколоть общество и т.д. Но план провалился, его вычислили, посадили на Лубянку, потом в Бутырку, осудили и т.д. — ну а дальше все, как пишут в энциклопедиях.
— И что не так в этой информации?
— Все. Предательство было настоящим. На Лубянке и в Бутырке он действительно был, но максимум несколько дней — это для того, чтобы его там увидели другие заключенные и пошел слух.
Вот документ, который готовился именно в то время, когда он якобы находился в тюрьме на Лубянке. Это прошение товарищу народному комиссару по иностранным делам Союза Советских Социалистических Республик. Впервые оно увидит свет благодаря вашей газете.
«Главной целью моего возвращения в Советский Союз было искреннее желание послужить еще по мере сил и умения трудовому народу, ради чего я бросил спокойное и вполне обеспеченное проживание за границей… В своем прошении в ЦИК СССР о помиловании я указал, что «безбедное проживание за границей угнетающе действует на меня».
Белогвардейцы были уверены, что им удастся вернуть себе власть.
— Я так понимаю, что он уже был помилован, чего же он еще просит от властей?
— В реальности он готов был предложить план по уничтожению остатков белогвардейского движения. Но его возможности особенно не использовали, это его возмущало. Почитайте дальше этот документ — там он объясняет, как мучительно для него бездействие. Он оказался вроде как никому не нужен со своими знаниями и идеями!
«Известие о том, что я оказался здесь на положении «отверженного», несомненно, вызовет неописуемый восторг и злорадство; не преминут позлорадствовать и те иностранные представители, с которыми я аннулировал все договоры и отказался от обещанных ими крупных субсидий на организацию нового выступления. Однако, невзирая на все это, я до сих пор питаю надежду получить интересную и плодотворную работу, чтобы, во-первых, выполнить мое искреннее желание применять себя для службы трудовому народу, а во-вторых, не дать повода для злорадства белогвардейских групп. Полагаю, что наиболее подходящей для меня работой в смысле плодотворности ее была бы служба по ведомству иностранных дел — почему обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбой, не найдете ли возможность принять меня в число сотрудников по вверенному Вам ведомству».
— Каким был ответ на его прошение?
— Положительным. Его возможности были использованы для подготовки спецоперации ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление) на Дальнем Востоке. В то время как отдельные исследователи клятвенно уверяют, что он сидит в тюрьме и считает тараканов и вшей своим соседям, он разрабатывает план этой операции.
— В чем он заключался?
— В городе Шанхае в месте входа реки в море стояли корабли военной эскадры Колчака. Прямо на них жили семьи белогвардейцев. А ОГПУ постоянно предпринимало шаги по возврату тех, кто ушел в эмиграцию. Почему их нужно было вернуть? Потому что, находясь за границей, они могли обдумать идею вторжения, начать новую гражданскую войну (чего никому в Советском Союзе не хотелось). И вот тут Зайцев сообщает, что дела у команд этих судов обстоят плохо, что там передряги постоянные, народ устал от постоянного нахождения за границей, хочет вернуться. А главное, генерал предлагает план.
И вот доказательства.
«Совершенно секретно.
Заведующему отделом Дальнего Востока Наркоминдела СCCP от гражданина Ивана Матвеевича Зайцева.
Предлагаю… вернуть из Шанхая во Владивосток три парохода, увезенных бандой генерала Глебова. В отряде Глебова есть раскаявшиеся в своих прежних преступлениях против советской власти, и они были бы готовы вернуться в Советский Союз, но боязнь репрессий удерживает их. Перед моим отъездом сюда некоторые из них (офицеры, бывшие раньше моими подчиненными и другими юнкерами, моими учениками) обращались ко мне с просьбой, что если бы я выхлопотал для них гарантию в том, что против них не будет никаких преследований, то они готовы вернуться во Владивосток, для чего избавятся от своих руководителей и некоторых несочувствующих и на тех же пароходах вернутся во Владивосток.
Я полагаю, что настроение отряда Глебова еще более изменилось в смысле тяготения в Советский Союз, почему возможно сделать попытку вернуть пароходы. Я считаю, что выполнение этого мероприятия имело бы большое политическое значение. Вдруг отряд, занимавший до самого последнего времени враждебное положение по отношению к советской власти и до сих пор еще не разоружившийся, добровольно является на пароходах во Владивосток под советским флагом, с музыкой и пением Интернационала. Это произвело бы колоссальное впечатление.
Само выполнение этого предприятия я полагал бы организовать следующим образом…»
— Его план приняли?
— Конечно. Пароходы вернулись. И вот еще один документ с грифом «совершенно секретно»:
«1 октября 1924.
Москва. Кремль.
Настоящим подтверждается и удостоверяется: 1) Постановлением ЦИК СССР от 9 июня сего 1924 года объявлена амнистия всем рядовым солдатам белых армий, находящимся на Дальнем Востоке, в Монголии и Западном Китае. 2) Лица, входившие в состав отрядов Глебова и Лебедева, как солдаты, так и рядовые офицеры, раскаявшиеся в своих заблуждениях, передавшие находящееся у них оружие и другое государственное имущество и добровольно возвратившиеся в один из портов Советского Союза на тех пароходах, которые были уведены белогвардейскими руководителями из Владивостока, будут также амнистированы, и все содеянное ими в прошлом против советской власти будет предано полному забвению; всем им будет предоставлено свободное избрание местожительства. 3) Все лица, вернувшиеся таким порядком в Советский Союз, будут пользоваться такими же льготами и преимуществами, какие установлены для демобилизованных из рядов Красной Армии. 4) Для выбора лиц к отправке в Советский Союз на вышеприведенных условиях уполномочен гражданин Иван Матвеевич Зайцев. На него же возложена организация отправки и руководство переездом в один из портов Советского Союза.
Секретарь ЦИК СССР (подпись)».
— Судя по документу, Зайцев должен был сообщить белогвардейцам, что их ждет тотальная амнистия! Как дальше его судьба сложилась?
— Он использовался еще по каким-то другим направлениям, не связанным с ОГПУ. Это все годы вплоть до его «успешного» бегства через всю страну в Китай.
Владимир Марковчин все последние годы изучал уникальные документы, пролившие свет на истинную жизнь белогвардейского генерала.
— А зачем он сбежал в Китай?
— С чего вы взяли, что сбежал? Может, он вернулся с новым заданием?
Там есть в документах одно место, где при рассекречивании было убрано несколько слов. Вот, посмотрите. Полагаю, что почистили слово «завербован». Когда современные исследователи очень рьяно предпринимают попытки разобраться с деятельностью спецслужб, они зачастую попадаются на таких вот простых вещах. Российский историк Андрей Ганин написал в 2005 году статью под названием «Большая игра генерала Зайцева», где рассказывает о том, как великий контрразведчик Зайцев проник в Советский Союз и начал операцию якобы в интересах белой эмиграции под названием «Большая игра». Ему и в голову не приходило, что этот «контрразведчик», находясь на Лубянке, готовил заговор как раз против белой эмиграции. Но до сих пор статью Ганина никто не опроверг.
— То есть мы можем сейчас опровергнуть?
— С нашими документами — легко. Точнее, мы это уже сделали.
— Какие у нас еще козыри?
— Вот это удостоверение, подписанное товарищем Калининым. Оно именное и выдавалось лично Зайцеву. Удостоверение давало безграничные возможности по передвижению внутри страны и право выезда в Китай. Еще у нас есть детальный план операции. Зайцев просит двух человек для того, чтобы координировать работу. И такие люди находятся: генерал, атаман Анисимов, который находится там же, в Шанхае, и является достаточно высокопоставленной фигурой (но потом его обвинили в растрате финансовых средств из кассы), и товарищ Бабицкий, бывший лейтенант императорского флота.
Шанхай был зоной интернациональной, там были интересы и англичан, и французов, и русских, ну и китайцев (а может быть, еще японцев). Бабицкому предстояло сыграть роль английского офицера, который даст отмашку на то, чтобы китайцы выпустили с рейда суда. Анисимов должен был подготовить команду к будущему переходу и руководить ею вплоть до прибытия в город Владивосток.
Положение сложилось таким образом, что ни Зайцев, ни Анисимов, ни Бабицкий не могли друг друга знать в лицо. Операция была секретная, потому мало кому (кроме Зайцева) было понятно, что происходит.
Представьте себе огромный, почти 10000-ный контингент стоит в порту — кто-то живет в трюме, кто-то сошел с борта, но поселился рядом… И тут в один прекрасный момент исчезает треть всех пароходов, которые там находились. Исчезает с деньгами, ценностями и людьми. Возникает много вопросов, во-первых, о всемогуществе большевиков и их спецслужб, во-вторых, о полной бездарности тех, кто руководил шанхайским русским эмигрантским отрядом, в-третьих, о печальных перспективах этих людей. Эта операция была рассчитана на восприятие ее в будущем как победы советской власти на Дальнем Востоке.
— Как так получилось, что историки до сих пор не сомневались в Зайцеве, в его преданности белогвардейскому движению?
— Потому что в 1928 году он уехал в Китай, где начал активно писать мемуары. Их взяли на вооружение историки и изложили ту версию, которая подходила под эти мемуары. А там расписано, как он на Соловках загибался, как в Карелии бревна таскал, какое кровожадное ГПУ, что они с ним творили, какие издевательства и пр. Ну что может написать человек, которому надо легализоваться в конкретной стране? Да что угодно. В исторической науке есть такое понятие, как «критика источника». В соответствии с этим понятием мемуары — это меньшее, чему можно доверять. Вверху находятся документальные материалы, по которым проведена экспертиза их подлинности, следующий уровень — письма и т.д. Зайцев был замечательным писателем, и с логикой у него все в порядке, с восприятием все вообще прекрасно (раз сумел такой план разработать — то, до чего не додумались профессионалы тогдашней спецслужбы!). Так что запутать своими мемуарами он мог легко и кого угодно.
Эмигрантское движение так и не приняло Зайцева, сбежавшего из России в Шанхай.
— И все-таки были факты, заставившие поверить историков мемуарам. В тех ведь описаны вполне реальные персонажи, которых Зайцев видел на Соловках.
— Мы полагаем, что его туда пару раз действительно привозили, оставляли на месяц или больше. Для спецслужб такие игры — это обычная рутинная работа. В зависимости от объема и грандиозности мероприятия, к которому готовят человека, он мог появиться где угодно в каком угодно обличье, в том числе со шрамами, ссадинами, с костылем.
— Чем в реальности завершилась судьба Зайцева?
— Несмотря на удачный выход книг-воспоминаний за границей, тамошняя эмиграция его отказалась принимать как своего родного, близкого. Он был обречен на одиночество.
— Много тогда в Китае было русских?
— По нашим оценкам, на начало 30-х годов — где-то 350 тысяч. И они все не восприняли Зайцева как героя, хотя сейчас их потомки тоже пишут о «великой большой игре» генерала. Они не задают главных вопросов. А ради чего он поехал в Советский Союз? Что стало предметом игры? Этот вот вояж со счастливым возвращением? Уход парохода, который был позарез нужен, потому что на нем можно было жить, передвигаться, его можно было продать и получить приличные деньги? Возвращение этого парохода с 78 членами команды в СССР, высадка во Владивостоке — его там встретили с фанфарами, с оркестром, с цветами? Так в чем смысл?
— Умер он, как и пишут в энциклопедиях, в Китае?
— Да, тут ошибки нет. Он не выдержал тягостей жизни и покончил с собой. Судьба героев иногда бывает хуже, чем судьба предателей. В белой прессе он — герой, который переиграл ГПУ и сбежал с лесоповала через всю страну. Это хлеще приключений барона Мюнхгаузена. Но какова была судьба самого Мюнхгаузена?
В истории Зайцева — много трагизма. И она о том, что беглецы часто соглашаются на условия, которые никогда бы не были приняты ими при других обстоятельствах. Он сдал людей, которые были с ним в Шанхае.
— Вы сами считаете его предателем?
— Зайцева вырастила императорская Россия, он давал присягу государю, награжден (и совершенно заслуженно!) георгиевским оружием, орденом Святого Георгия за участие в Первой мировой войне. Он действительно герой. Но переходное время породило те низменные чувства, которые и сто лет назад, и сейчас одинаковы на вкус и о которых люди потом горько сожалеют. Кто-то в итоге сводит счеты с собой, кто-то умирает под забором или в сельве амазонской, кто-то стреляется… Если проводить параллели, я бы вспомнил Литвиненко. Он перестал быть доволен режимом в России и решил попытать счастья за рубежом. Стал агентом британских спецслужб. И он, как Зайцев, сдал своих бывших товарищей — в данном случае российских разведчиков. Но изменников не любят нигде, их используют, а потом бросают. Верность идеалам — единственное, что помогает людям спастись в самые тяжелые времена.