Рубрики Ив Бувьe.
Кeйс впoлнe сeбe кaзaлoсь бы успeшнoгo прeдпринимaтeля, лoгистa, сoздaтeля сoврeмeнныx свoбoдныx пoртoв в Сингaпурe, Люксeмбургe и другиx стрaнax, нaслeдникa и прoдoлжaтeля сeмeйнoй кoмпaнии Natural Le Coultre — мoг бы вoспринимaться прoгрeссивнo и пoлoжитeльнo, eсли бы нe вoзникшaя oднaжды чрeзмeрнaя личнaя зaинтeрeсoвaннoсть прeдмeтaми стaрины, и мгнoвeннoe пoнимaниe, чтo нa пeрeпрoдaжe кaртин вeликиx мaстeрoв мoжнo с aзaртoм дeлaть нe тoлькo xoрoшиe связи (арт-дилер был вхож в самые высокие сферы), но и невероятные деньги, учитывая, что иные полотна этот «гений» арт-рынка мог легко перепродать гораздо дороже.
Но, как говорится, факт — упрямая вещь, и современные арт-аналитики, составляя топ-10 арт-скандалов последнего времени, не без удивления обнаружили, что три из них связаны с именем Ива Бувье, — умного, проницательного, скромного, … жесткого.
Собственно, он и развил схему «свободного порта», который на самом деле представляет собой ту же самую арт-галерею-тире-хранилище, но официально считается ангаром, складским помещением с иным налогообложением и облегченным таможенным контролем (как, скажем, в аэропорту Люксембурга), где по многу лет очень удобно держать произведения искусства разного уровня прозрачности. Говорят, иные раритеты так и хранятся там нетронутыми, меняя одного владельца на другого. Бувье транслировал столь удачную бизнес-модель художественного дьюти-фри по всем ключевым точкам арт-географии, и его амбиции не знали границ (взять хотя бы Beijing Freeport of Culture в Пекине площадью 120 000 кв. метров). Арт-дилеры, причастные к этим складам, хвалились, что сокровищ там побольше будет, чем в Лувре.
Не секрет, что репутация для арт-дилера — главный козырь и деловой инструмент. Спросить у любого аналитика, — он ответит, что спекулянт на рынке искусства — это абсолютно органичная профессия, иных взаимоотношений между богатым коллекционером, а, точнее, инвестором в сферу арта, и «добывальщиком» нужного контента пока не придумано. Но одно дело — класть в карман несколько процентов по договору, другое — лихо накидывать на шедевр лишних пару десятков миллионов долларов при перепродаже, причем, накидывать так, что новый покупатель и знать не знает за сколько работа куплена у прежнего владельца.
«Милые шалости» привели в итоге к крупному затяжному конфликту между инвестором и коллекционером Дмитрием Рыболовлевым и Ивом Бувье, хотя их связывали достаточно тесные десятилетние отношения. (В итоге, Бувье были предъявлены обвинения в мошенничестве, — например, «Лежащую обнаженную с голубой подушкой» Амадео Модильяни гений логистики купил за 93,5 млн., а продал почти за 118 млн. долларов. Представители Рыболовлева считают, что почти на каждую из 37 картин, приобретенных для него, выставлялись неимоверно завышенные суммы — то 30%, то даже все 50%).
Причем, Бувье в суде утверждал, что действовал не как личный агент Рыболовлева, но как самостоятельный дилер, самостоятельно же устанавливающий размеры своей прибыли. Но договор между ним и коллекционером не подразумевал никакой дополнительной прибыли, кроме оговоренных 2%.
После ареста Бувье довольно быстро отпустили под залог, но рынок арта достаточно болезненно внимал всё новой открывающейся подноготной «брокерской» деятельности г-на Бувье. И снова возник краеугольный вопрос о полной непрозрачности мирового арт-рынка и отсутсвия четких принципов ценообразования. Кроме того, был нанесен ощутимый репутационный удар по арт-дилерской братии. В мире арта далеко не все строится на удостоверениях подлинности, важны по много лет выстраиваемые конфиденциальные отношения, которые после грандиозного скандала оказались под сомнением. Если Рыболовлев провел подробную независимую экспертизу своей двухмиллиардной коллекции, установив, что цена ее сильно завышена, то почему бы всем остальным не сделать того же?
Экономист Дон Томсон сетует, что «даже вложения в картины знаменитых и сверхдорогих художников вроде Пикассо, отнюдь не гарантируют особых прибылей — необходимо как минимум два миллионера, готовых отдать сотню миллионов за одно и то же полотно; но в последнее время двух таких эксцентричных богачей зачастую найти не удается». И на фоне этого происходит скандал с Бувье, который, как выяснилось, «не только сам искусственно завышал цены, но и активно вовлекал в это дело своих партнеров и даже собственников картин». И все это в благополучных Монако, Швейцарии, Люксембурге с их-то уровнем правового и юридического сопровождения.
Итак, вот три скандальных конфликта (с 2013-го и 2015-го годов), до сих пор находящих в стадии судебного разбирательства: первый — члены консорциума дилеров добиваются через суд с Ива Бувье возмещения упущенной выгоды при продаже картины Леонардо да Винчи «Спаситель мира». Дело в том, что полотно было приобретено арт-дилером Александром Пэришем в 2005 году в качестве «работы одного из учеников да Винчи» за 10 000 долларов, однако, позже специалистами Sotheby’s была выявлена подлинность не ученика, а самого гения Высокого Возрождения, и Ив Бувье купил ее при посредничестве аукционного дома за 80 млн. долларов, после чего перепродал Рыболовлеву за 127,5 млн.
О втором мы уже говорили — представители Рыболовлева оценивают общий ущерб от «деятельности» Бувье до $1 миллиард долларов, в связи с продажей картин Модильяни, Пикассо, Леонардо да Винчи и других художников по завышенной цене.
Третье дело: падчерица Пабло Пикассо Кэтрин Ютен-Блэ выступает против Ива Бувье в связи с тем, что два портрета матери Ютен-Блэ Жаклин Рок (написанных мастером) якобы были похищены из хранилища, арендованного самой Кэтрин. И потом эти портреты — также по сильно завышенной цене — оказались в коллекции Рыболовлева.
Понятно, что любой из 70 000 только официальных арт-дилеров в мире заинтересован в завышении цен, но, когда в историях участвуют и бывшие владельцы, или странные схемы с якобы или не якобы похищенными произведениями искусства, — это рано или поздно подрывает рынок.
Устоявшаяся традиция арт рынка – не выносить сор из избы, поскольку добыча тех или иных картин сама по себе потянула бы на детективный сериал. Но, похоже ситуация меняется. На рынок приходят инвесторы, которые предполагают по своему опыту, что прозрачность и наличие свода правил – необходимые атрибуты любого рынка. И когда из-за отсутствия прозрачности и правил возникают проблемы, такие люди как Рыболовлев идут в мир, делают заявления для прессы, открыто подают в суд, раскрывая все карты и всю подноготную. Как водится, коллеги-коллекционеры (и понятно, арт-дилеры) такое поведение часто осуждают, но придание делу огласки — единственный выход на пути оздоровления арт-рынка, а если без лирики — более четкого его регулирования в новой действительности.