Рубрики фoтo: pixabay.com
Свидaниe с дoмaшним гoлубым экрaнoм всeм зaнятиям нa свeтe прeдпoчитaют 34% нaшиx сooтeчeствeнникoв. Нa услoвияx aнoнимнoсти признaли, чтo oт общения с «телеящиком» получают удовольствия больше, чем от какого-либо другого, 33% мужчин и 35% женщин. При этом на почетном втором месте после телевизора у россиян обоих полов еда — только кавалерам нравится ее поедать (31%), а дамам готовить (33%).
Что же еще любят россияне, когда не смотрят телевизор и не едят приготовленную еду? Гражданам в возрасте от 30 до 49 лет сразу после телепросмотра и трапезы нравится получение «хороших денег» (35%).
У соотечественников в возрастной группе от 18 до 24 лет за телебдениями идут компьютерные игры, музыка, путешествия, а замыкают галерею молодежных страстей секс (24%) и спорт (21%).
Наши люди после 50, хорошенько покушав и насмотревшись телевизора, любят поработать в саду, почитать и погулять по лесу.
Также у россиян выделяются еще две радости, идущие с большим отрывом от прочих. — одна мужская, одна женская. Каждый четвёртый респондент сильного пола признался, что испытывают наслаждение, занимаясь охотой и рыбалкой. А 31% прекрасных дам, очевидно, уже откушавших и посмотревших телевизор, получат удовольствие от ухода за детьми.
В плане общих увлечений граница между городом и деревней в России весьма размыта, разве что жители столицы чаще сельчан (если верить собственным признаниям тех и других) предаются шопингу и выпивке.
Бросается в глаза, что самая зрелая и активная часть нации (от 30 до 49 лет) не упомянула занятия любовью в числе своих любимых. А обычно гиперсексуальная молодежь (18-24) интим хоть и упомянула, но задвинула его куда-то далеко за телевизор, компьютер и путешествия. Здорова ли нация с таким «прохладным» отношением к плотской любви? — с этим вопросом мы обратились к социологу Дмитрию Ревзину:
— Я бы, напротив, насторожился, если бы респонденты глаголили о своих плотских позывах, нуждах и чаяниях. Поскольку опрос анонимный, ничто бы не мешало им сказать правду, но такого мы не наблюдаем. Истории и социологии давно известно: в периоды потрясений , когда человечество или отдельный народ чувствует себя в опасности (войны, экономические кризисы, экологические катастрофы и пр.), людей инстинктивно тянет к интиму. В промежутках «безвременья» секс обычно вырывается за пределы частных спален: в искусство, в политику и даже в науку — на предмет изобретения новых технологий в сфере удовлетворения основного инстинкта. Из новейшей истории нечто подобные мы наблюдали во всем мире во время первой и второй мировых войн и в постперестроечной России. Вспомните, если до конца 80-х секса у нас не было вовсе, сколько стало его в 90-х! Разговоры «ниже пояса» проникли и на телеэкраны, и в политику, и даже в книгах и кинофильмах стали появляться матерные слова, иногда даже не в иносказательном (ругательном), а в самом прямом своем значении, как обозначающие определенные органы. Вот тогда нация была нездорова и напугана. Народ, ощущающий себя защищенным, жаждет хлеба и зрелищ, а размножаться ему, говоря простым языком, «лениво» — он не ощущает угрозы своему существованию. По большому счету это неплохо. Но следующим шагом должно быть повышение интереса к спорту, к красоте и культуре тела. В противном случае мы рискуем пойти по пути американцев, которые от сексуальной революции, свободы секса и пресыщенности откровенными картинками на экране телевизора с гамбургером в руках пришли к паранойе перед харассментом и к публичному «всенародному товарищескому суду» над домогательствами 15-летней давности. То есть, они как говорили о сексе 40 лет назад, так о нем и говорят. Но только тогда они его смаковали, а сейчас ненавидят и боятся. Вот за здоровье такой нации я бы опасался больше.
А нам в связи с вышеизложенным вспомнился анекдот: украинская деревня, ночь. Мужик под окном хаты: «Мыкола, выходь!» Из хаты сдавленный шепот: «Шооо?» — «Я тут горилки приховав, галушки посмажив, грыбочки, огирочки, выпьемо!» — «Та не можу!» — «А шо?» — Та люблюся, будь оно неладно!!!».