Рубрики Фoтo: r29.fss.ru.
«Нe всe инвaлиды гoтoвы к пeрeмeнaм»
Нa фoрумax кoммeнтaрии инвaлидoв пo пoвoду вoплoщeния в жизнь зaкoнoпрoeктa свoдятся к oднoму: «Жaль тoлькo, жить в эту пoру чудeсную уж нe придeтся ни мнe, ни тeбe…»
— Дa, инвaлиду слoжнo нaйти рaбoту. Нo пoрoй oни сaми нe oчeнь-тo стрeмятся трудиться, — гoвoрит в свoю oчeрeдь прeдсeдaтeль Мoскoвскoй гoрoдскoй oргaнизaции Всeрoссийскoгo oбщeствa инвaлидoв Нaдeждa Лoбaнoвa. — Нeскoлькo месяцев назад, например, одна из организаций привезла нам в офис на Бахрушина комплектующие, из которых нужно было собрать гаджеты. Инвалиды за два–три месяца могли бы хорошо заработать. Вы знаете, мы с трудом нашли людей для этой работы. Предлагали инвалидам: «Давайте мы вас будем привозить на работу». Многие отказались. Мы слышали: «На улице зима, выходить на улицу сложно…» Честно говоря, я была удивлена. Я инвалид с детства, училась в советское время в интернате. Там было много инвалидов, все они потом работали и до сих пор работают. Мы соглашались на любую работу. Я, например, после декрета 9 лет проработала вязальщицей на дому и очень жалела, что фабрика в 90‑е годы закрылась. А сейчас многие хотят получить все и сразу. Нам постоянно приходят вакансии для инвалидов. Начинаем обзванивать и слышим: «Мало платят». Я говорю: «Вы сначала проявите себя, начните работать, пусть будет хоть какой-то трудовой навык».
— Может быть, они опасаются, что, устроившись на работу, потеряют дополнительные субсидии к пенсиям, которые им выплачивают согласно постановлению правительства Москвы?
— Надбавки в среднем составляют от 5 до 10 тысяч. А зарплату предлагают от 15 тысяч и выше. Почему не попробовать поработать? А надбавку к пенсии потом всегда можно вернуть. Я все больше убеждаюсь: кто хочет работать, тот работает, а не кричит и не требует: трудоустройте меня! Поверьте, вакансии есть. Недавно, например, телевизионщики искали монтажера и звукорежиссера. А в том, что нынешние инвалиды столь инфантильные, во многом виноваты их родители, которые чрезмерно опекают своих чад. Я им постоянно твержу: «Готовьте их к самостоятельной жизни. Им потом будет очень тяжело». Повзрослев, они уже боятся оторваться от дома. Нередко наблюдаю взрослых мужиков-инвалидов, которым самим уже пора иметь семьи и детей, а они везде ходят с мамами.
У эксперта московского штаба ОНФ, руководителя программ по трудоустройству людей с инвалидностью региональной общественной организация инвалидов «Перспектива» Михаила Новикова, свое мнение:
— Не так много людей с инвалидностью, которые на самом деле готовы работать. Надо ведь кардинально менять свою жизнь, рано вставать, добираться до работы, порой на общественном транспорте, скрупулезно выполнять свои обязанности. Не все готовы к этим переменам. Многие росли и воспитывались на дому, не имели возможности общаться в конкурентной среде со сверстниками. У них другая жизнь, другое восприятие.
Но в последние годы, по мнению эксперта, ситуация начала меняться. Все больше молодых людей с инвалидностью рвется работать, они уже по-другому мыслят, хотят профессионально реализоваться.
— Мы думали, что в кризис будет трудно найти людям с инвалидностью работу, но нет: достаточно много работодателей ищут сотрудников с инвалидностью, — говорит Михаил. — Другое дело, что практически нет предложений на рабочие специальности. В основном требуются специалисты с высшим образованием. Много предложений на начальные и средние позиции на административную работу, нужны IT‑специалисты, продажники. Мы устраиваем в том числе и выпускников вузов с инвалидностью. Их охотно берут, хотя на рынке труда молодым специалистам найти работу достаточно трудно. В среднем мы трудоустраиваем около 200 человек в год.
— Что движет работодателями?
— У разных компаний своя мотивация. Мы работаем в том числе и с международным бизнесом. Они придерживаются политики многообразия рабочей силы, и люди с инвалидностью в ней важная составляющая. Они хотят, чтобы подобная политика развивалась и в России. Конечно, много компаний приходит по требованию закона о квотировании рабочих мест для людей с инвалидностью. Для них важно полностью соблюдать законодательство. И таких компаний становится все больше.
— Их не страшит, что для людей с инвалидностью придется оборудовать рабочие места?
— Это один из стереотипов. Мы провели небольшое исследование. Посмотрели на затраты работодателей на обустройство рабочих мест для наших ребят с инвалидностью. 90% компаний не понесли вообще никаких затрат. У остальных они были достаточно незначительные. Например, тысяч восемь стоили специальные подушечки для кресел для инвалидов с ДЦП. Для общения с ребятами с инвалидностью по слуху внутри компаний используется специальная программа наподобие скайпа, где видны лица говорящих и можно читать по губам. Для ребят с инвалидностью по зрению сейчас есть программы экранного доступа. Они позволяют озвучивать все, что происходит на экране. Все они скачиваются бесплатно.
Счастливых историй немало. Например, инвалид по слуху Сергей после окончания МГТУ имени Баумана успешно работает инженером-программистом в Департаменте городского имущества Москвы. Еще один Сергей, у которого ДЦП и вторая группа инвалидности, трудится в крупной транснациональной компании, специализирующейся на производстве продуктов питания и бытовой химии. А Баирта, несмотря на ДЦП и вторую группу инвалидности, после окончания Российского университета дружбы народов успешно делает карьеру на позиции контент-менеджера.
Просмотрев несколько ресурсов по трудоустройству, я убедилась, что в столице людям с инвалидностью чаще всего предлагают работу оператора по обслуживанию клиентов, менеджера по персоналу, администратора интернет-магазина, помощника руководителя, секретаря, системного администратора, консультанта по страхованию.
Одни из последних вакансий: сети отелей требуются швеи для починки униформы сотрудников и выполнения заказов от гостей на подшив/ремонт одежды. Заработная плата — 25 тыс. рублей. В зоомагазин требуется продавец–консультант (25–30 тыс.), в колл-центр — оператор (20 тыс. рублей).
«Инвалиду-колясочнику просто необходимо иметь активную жизненную позицию»
В Московской области предложений для людей с инвалидностью на порядок меньше.
— Многое зависит от того, в каком регионе живет инвалид. Имеет ли он доступ на улицу и возможность добраться до работы, — говорит Иван Зарецкий из Волокаламска. — В Москве еще есть общественный транспорт с низким полом, а на периферии его совсем мало. Инвалидам-колясочникам предлагают в основном низкооплачиваемую работу. Никто как специалистов их не рассматривает. Или выставляют требование: с опытом работы от трех лет. И инвалиды, которые находились в основном дома, автоматически отсекаются от этой вакансии.
У Ивана Зарецкого ампутированы обе ноги. Сначала в 1992 году из-за заболевания сосудов он лишился одной ноги. В «лихие девяностые» не было никакой работы. Иван ушел в запой. Но взял себя в руки, устроился на местную мебельную фабрику учеником. Попал в бригаду, которая занималась разработкой студийной мебели. Позже сам встал во главе бригады, которая делала комплекты мягкой мебели. Но в начале 2000 года фабрика закрылась. Иван стал подрабатывать на дачных участках, делал заборы, лавки и столы. Болезнь между тем прогрессировала. Ему ампутировали вторую ногу. Оказавшись в инвалидной коляске, он стал работать на дому. Делал мебель на заказ, различную фурнитуру, вырезал иконостасы для храмов. Позже переехал в мастерскую при аграрном техникуме.
— Многим инвалидам не хватает ни образования, ни навыков, — говорит Иван. — И в этом плане я понимаю работодателей. Например, я тоже хотел бы нанять себе в мастерскую работников-инвалидов, но в то же время вижу их уровень подготовки. А качество изделий у меня высокое.
Недавно с подачи руководителя московской областной общественной организации «Колесница» Игоря Гундерова Ивану Зарецкому удалось устроиться на четверть ставки в Волоколамский центр социального обслуживания граждан пожилого возраста и инвалидов. Он работает как соцработник, размещает на сайте различную информацию, консультирует инвалидов. Зарплата — 4,5 тыс. рублей в месяц.
— Через центры занятости инвалиду-колясочнику найти работу в Подмосковье практически невозможно, — говорит Игорь Гундеров. — Только после встречи с руководством Министерства социального развития Московской области нам в «ручном режиме» удалось трудоустроить 10 инвалидов, которые передвигаются на инвалидных колясках.
В 1992 году Игорь Гундеров окончил Московский технологический техникум, а через год попал в автомобильную аварию. Врачи констатировали травму шейного отдела позвоночника.
— Шесть лет я пытался встать на ноги. Тренировался по системе Дикуля, наращивал мышцы в надежде отказаться от инвалидной коляски, — говорит Игорь. — Поняв, что жить надо в этом состоянии, решил переоборудовать автомобиль на ручное управление и начать таксовать. На фирме в подмосковном Королеве, где переделывали мой старенький «Опель Вектра», познакомился с инвалидом-колясочником Владимиром Кочарминым. Мы разговорились. И Владимир пригласил меня на работу в свою компанию, где делают инвалидные коляски. Можно сказать, что мне крупно повезло. В один день я сел за руль автомобиля и нашел работу. В «Катаржине» я работаю по сей день. Езжу на работу в Москву из Пушкино.
Инвалиды-колясочники считают, что многие их собратья остаются безработными из-за завышенных ожиданий.
— Скажем честно, квалифицированные специалисты-инвалиды востребованы, трудоустроены и неплохо зарабатывают. Они могут дать фору любому здоровому профессионалу, — говорит инвалид-колясочник Вячеслав Хмельнов. — Это, как правило, программисты, финансисты, аналитики, юристы, бухгалтеры. А молодым специалистам-инвалидам приходится соглашаться на должность с низкой заработной платой. Я сам, окончив юридический факультет с красным дипломом, пять лет отпахал в соцзащите за копеечную зарплату. В 2003 году она была 3700 рублей. Но я знал, что работаю на свое будущее. У юриста без стажа никаких амбиций быть не должно. Он должен думать о профессиональном росте. А ныне у многих инвалидов эти амбиции завышены. Например, колясочник, который получил специальность психолога, хочет сразу получать 40 тысяч рублей. Но такая зарплата у специалистов с 20-летним стажем.
Сам Вячеслав Хмельнов на коляске оказался в 19 лет. Автомобиль ГАЗ догнал и врезался в легковушку, в которой он ехал. Целый год он провел в больнице имени Боткина, а потом еще два года в санаториях и реабилитационных центрах.
— Упорно тренировался, но ходить так и не стал, — делится с нами Вячеслав. — Пришлось приспосабливаться к жизни на коляске. Решил вернуться к учебе, а «поломался» я на втором курсе юрфака. Восстановиться в прежний коммерческий вуз уже не мог, не было денег. Обратился в Российский государственный социальный университет, и меня взяли на бюджет. Я был уже на 5-м курсе, когда в Клину, где я живу, открылся Центр реабилитации инвалидов, и мне предложили устроиться туда юрисконсультом. Потом работал инструктором-методистом по адаптивной физкультуре, менеджером по продажам в коммерческом предприятии. Сейчас у меня четыре места работы. Я работаю в том числе и экспертом в правовом управлении администрации Клинского муниципального района Московской области. Инвалиду-колясочнику просто необходимо иметь активную жизненную позицию.
«Инвалиды более мотивированы в работе»
Очень редко, но все же инвалидам-колясочникам удается стать предпринимателями, организовать собственный бизнес. Один из них — подполковник в отставке Андрей Плахута. Он служил в погранвойсках, потом в ВДВ. В результате взрывной травмы лишился обеих ног. С инвалидностью первой группы открыл в Красногорске свое дело в торговой сфере.
— Найти людям с инвалидностью достойную работу действительно непросто, предлагают в основном вакансии с зарплатой 10 тысяч рублей в месяц, — говорит Андрей. — У меня работает мать ребенка — инвалида второй группы. В моих торговых палатках инвалиду-колясочнику просто не развернуться. Но если удастся расширить площадь, колясочники у меня будут в приоритете.
По данным одного из крупнейших онлайновых ресурсов для поиска работы и найма персонала, практически во всех регионах России в 2016 году значительно возросла доля вакансий с маркировкой «Доступна для соискателя с инвалидностью». Исключением стало лишь Подмосковье, где этот показатель снизился (6,4% в 2015 году и 4,1% в 2016-м).
— Практика показывает, что работодателю бывает проще заплатить штраф, чем выполнять квоту, брать на работу людей с инвалидностью, — говорит Вячеслав Хмельнов. — Раньше инвалидам устроиться на работу было проще. До 2011 года в Московской области для предприятий, которые использовали труд инвалидов, действовали льготы, в том числе и по налогу на имущество, согласно которому крупный бизнес в конце года имел хорошую маржу. И мог пустить эти деньги на развитие производства, на закупку нового оборудования. Но многие нечистые на руку предприниматели набирали инвалидов на работу чисто формально, они у них просто числились, получали какой-то минимум, а бизнесмены вовсю пользовались льготами. Потом Московская областная дума этот закон пересмотрела, льгота осталась в том же объеме, но изменились условия использования высвобожденных денег. Теперь эти средства нужно потратить на самих трудоустроенных инвалидов. Выписать, например, им премию. Понятно, что бизнесу это невыгодно. Предприниматель все равно отдаст эти деньги: либо государству, либо инвалидам. С моральной точки зрения, конечно, предпочтительны люди с ограниченными возможностями. Но мораль и бизнес, как параллельные прямые, не пересекаются.
А если бизнесмен взял на работу людей с инвалидностью, риски повышаются. К нему чаще будет приходить трудовая инспекция, чтобы проверить условия труда инвалидов. Работникам-инвалидам первой или второй группы устанавливается сокращенная рабочая неделя — не больше 35 часов — и более длительный отпуск, 30 дней.
Работодатели на условиях анонимности признались, что опасаются брать на работу людей с инвалидностью из-за большого количества больничных листов, из-за низкой мобильности. Работодателей также пугает, что инвалидов нелегко будет отчитать за допущенные промахи.
В то же время те, у кого трудятся инвалиды, отметили их заинтересованность в работе.
— Нельзя говорить, что КПД инвалидов ниже, чем у здорового работника. Порой он даже выше, — считает Вячеслав Хмельнов. — Инвалид более мотивирован держаться за свое рабочее место. Он более щепетильно подходит к работе. Иногда в ущерб своему здоровью взваливает на свои плечи дополнительный объем работы, часто перерабатывает, чтобы доказать свою профпригодность. Я это знаю по себе. Нам очень нужна работа, чтобы содержать семью, иметь увлечения и путешествовать.
* * *
Минтруд подготовил законопроект, согласно которому органы службы занятости будут активно сотрудничать с учреждениями медико-социальной экспертизы. И если инвалид выразил желание работать, будут ему подбирать подходящие вакансии, при необходимости направлять на переобучение, а также помогать адаптироваться на рабочем месте.
— Продекларированы многие хорошие вещи, но я считаю, что в условиях, когда в регионах сокращается финансирование органов службы занятости, нелогично возлагать на них новые обязательства по сопровождению людей с инвалидностью, — говорит эксперт московского штаба ОНФ Михаил Новиков. — Этих специалистов в регионах из офисов-то не выгонишь. Они по-другому видят свою работу. Надо кардинальным образом менять кадровый состав. Мне кажется, что ставка на сотрудников службы занятости не сработает. И было бы правильным отдать эту работу на аутсорсинг общественным организациям и кадровым агентствам коммерческих структур.
По мнению эксперта, у нас в стране нет организаций и специалистов, которые были бы профессиональными посредниками между бизнесом и людьми с инвалидностью. Именно они должны помогать коммерческим структурам успешно адаптировать сотрудников с инвалидностью на рабочих местах, консультировать работодателей по юридическим вопросам, связанным с трудоустройством людей с инвалидностью и созданием для них специальных условий труда. Такой службы нет, и это одна из основных причин, что люди с инвалидностью у нас в стране не востребованы в качестве трудовых ресурсов.
— Предполагается, если компания не может взять на работу инвалида, она заплатит определенную сумму в спецфонд. Эти средства пойдут на создание рабочих мест для людей с ограниченными возможностями и на поддержку предприятий, которые превысили квоту.
— У меня большой вопрос: как будут расходоваться эти деньги? Сейчас поданы многомиллионные иски к предприятиям, которые должны были трудоустраивать инвалидов, получили субсидии от государства, а свои обязательства не выполнили. Мы можем получить ту же картину, только в федеральном масштабе.
Похоже, что в этом вопросе будет сломано еще немало копий.
И пока в устах одних слова «я инвалид» звучат как «я герой Советского Союза», они смирились с участью иждивенцев, считают, что все им все должны, другие проявляют неимоверную стойкость и добиваются практически невозможного, как, например, Олеся Павлик из Ярославля. Девушка с тяжелой формой церебрального паралича освоила ноутбук. Олеся не может разговаривать и полностью контролировать свои руки, но она научилась одним пальцем управлять тачпадом, печатать и монтировать видеоролики. Освоив специальную программу — генератор речи, она стала не только общаться с окружающими, но и вести на радиостанции «Серебряный дождь» программу «Наноновости».