Рубрики фoтo: Aлeксeй Мeринoв
Прoлoг
В рeзультaтe удaчнo прoвeдeннoгo экспeримeнтa (тo ли клoнирoвaния, тo ли чудeснoгo вoскрeшeния) нa крeмлeвский прeстoл пo мнoгoчислeнным прoсьбaм грaждaн вoзврaщaeтся Ивaн Грoзный.
I
Пeрвым дeлoм цaрь eдeт с инспeкциeй в мaлeнький гoрoдoк, гдe eму вoздвигнут пaмятник. И oстaeтся крaйнe нeдoвoлeн нeбoльшим пo рaзмeру мoнумeнтoм.
Нaчинaeтся слeдствиe. Нa кoл сaжaют губeрнaтoрa (явный прoвoкaтoр, нeдooцeнивший вeличиe стрoгoгo, нo спрaвeдливoгo упрaвитeля русскиx зeмeль).
Скульптор подвергнут пыткам, его истязают на дыбе, рвут зубы и ногти раскаленными щипцами, требуют сознаться: кто надоумил создать чучело, да еще меньшее по размерам, чем киевско-украинский князь Владимир? Уж не бежавший ли за границу, в страны Балтии, иуда князь Курбский нашептал крамольный совет? И, наконец, какое НКО организовало эту провокацию?
Перед казнью, взошедши к плахе, ваятель кричит народу:
— Не жалею, что воздал дань поклонения гениальному мудрецу и справедливцу! Желаю тебе, народ, во благо жить под его присмотром!
Народ безмолвствует.
II
В столице члены Английского клуба в связи с тем, что грядет годовщина Великой Октябрьской Смуты, просят вернуть им историческое здание, где размещен Музей революции.
Грозный в нерешительности (что бывает с ним нечасто): с одной стороны, не уважить 100-летний юбилей нельзя, с другой — царь (как и во времена своего предыдущего правления) готовит (на всякий пожарный) путь бегства из страны, где все его обожают. Английская королева (с которой он заключил договор о взаимопомощи еще несколько веков назад) может обидеться, если Английскому клубу будет отказано в исконном его помещении.
Пока что Грозный велит придворному поэту создать героическую балладу. Тот пишет подлинный шлягер, озаглавленный: «Я поведу тебя в музей, сказала мне сестра». В поэме есть строки: «Я вижу город Петроград в 17-м году, бежит матрос, бежит солдат, стреляют на ходу…»
III
Курбский, хоть умственно и недалек, понимает: Грозный — после того как присоединил Крымское ханство — может запросто присоединить Литву, и бежит в Лондон. Где строит козни против передачи Музея революции Английскому клубу. Вскоре в ванной комнате обнаруживают его труп.
После этого вопрос о возвращении Английскому клубу исторического помещения решается автоматически.
Поэт на радостях пишет продолжение поэмы: «Я приглашу тебя в Английский клуб, сказала мне сестра».
IV
Гонец привозит из Америки известие: туда не впускают беженцев из захваченной Грозным Казани. Америка негодует из-за наплыва мигрантов и объявляет России санкции.
Что делать в такой, казалось бы, безвыходной ситуации? Но Грозный не промах: он изучил историю по книгам Карамзина и Киссинджера и знает, как поступали при схожих обстоятельствах великие кормчие и вожди вроде римских императоров или генеральных секретарей ЦК КПСС. «Бей своих, чтоб чужие боялись!» — вот девиз таких руководителей. И Грозный убивает сына, чтоб поразить США широтой своего государственного мышления и дать понять заокеанским стратегам: «Уж если порешил сына, то и вас укокошу и не поморщусь в ознаменование победы пролетарской революции, которую мы празднуем, возводя в Златоглавой памятники царям и вешая в Северной Пальмире мемориальные доски Маннергейму и Колчаку».
V
Аппетиты Английского клуба растут, он хочет подменить собой боярскую Думу и Совет Федерации и просит передать ему еще и Мавзолей, чтоб открыть там филиал своего учреждения под названием «Ума палата».
Однако есть подозрение, что недальновидно воскрешенные по просьбе царя Малюта Скуратов и Годунов хотят лечь в мраморную усыпальницу близ храма Василия Блаженного. Грозный передает Английскому клубу этот храм, предварительно выколов глаза зодчим — за то, что темпы жилищного строительства в Первопрестольной снизились.
Поэт пишет продолжение оды: «Вот через площадь мы идем и входим наконец в большой, красивый красный дом, похожий на дворец». Он поясняет: красный дом — это и есть Мавзолей.
VI
Ученые не рады, что клонировали и воскресили царя и его приближенных. Дело в том, что государственные средства эти руководители разбазаривают в войне с соседними государствами и совершенно перестали финансировать науку, культуру, образование и медицину. О чем физики, астрофизики, химики, экстрасенсы открыто говорят царю:
— О каком бальзамировании ваших мощей может идти речь, если в больницах нет элементарных медикаментов?
Грозный начинает раскручивать «дело врачей».
VII
Ссориться с медиками — опасная затея. Это даже опаснее, чем скандалить с официантом, который может плюнуть (пока ты не видишь) тебе в тарелку.
Но нация хочет быть здоровой. С крыльца Грановитой палаты царь объявляет людям, что лечить их теперь будут гадалки, колдуны и экстрасенсы, для чего на ТВ введен ряд оккультных телепередач, а на центральных каналах безостановочно демонстрируют сериал «Скорая помощь» — о киллерах в белых халатах. Граждане живо откликаются на запрет и призыв царя и начинают повсюду избивать подлых медиков, а каретам «скорой помощи» не дают проезда.
Хуже становилось в стране и с продовольствием, поскольку опричники занимаются вместо искоренения пятой колонны еще и стимулированием импортозаместителей — для чего их колошматят и калечат. Если бы опричники просто убивали хлебопашцев и зернозаготовителей, тогда в этом была бы логика: голодных ртов становилось бы меньше, но рубят крестьянам не столько головы, сколько руки и ноги (эта традиция заведена еще со времен поддержания малого бизнеса), поэтому голодных ртов не убывает, а прибавляется.
VIII
На страну надвигается мировой футбольный чемпионат. Как провести его без финансовых потерь и не ударить в грязь лицом?
Срочно приглашены из-за границы варяги — из команд мирового класса. Эти звезды имеют нетрадиционный для России цвет кожи, что приводит к стычкам фанатов. Россия разделилась на две половины. Женщинам нравятся подвижные цветные ребята, а поэт, не зная, к какой из сторон примкнуть, на всякий случай пишет стансы: «Дружили еще с гражданской, еще с двадцатых годов. Вместе рубили шашкой белых на всем скаку».
Раздрай в обществе полнейший.
Грозный не может вмешаться и навести порядок, поскольку благодаря колдунам и экстрасенсам пребывает в коме на искусственной вентиляции легких.
Годунов провел референдум на тему: реанимировать любимого вождя или пусть останется овощем? Голосование было свободным и демократичным. На избирательные участки не пришел никто. Но опричники заявили: пусть будет овощ — хоть и вегетарианское, а достигнутое нашими усилиями отечественное импортозамещение.
IX
Вредители-ученые на полученные от Запада деньги воскресили трех прогрессивных руководителей державы: Петра I, Александра II и Столыпина.
Три кандидата сошлись на том, что не будут разваливать общество, и разделили державу на протектораты: Петру I отдали западную часть, Александру II — центральную, а Столыпину — восточную, где он тут же стал строить виселицы — якобы для китайцев.
На этом фоне дремлющий в бездействии Грозный был даже притягательнее остальных, поэтому его срочно отключили от аппарата искусственного дыхания.
Х
Лучше всех устроился Александр II: он ходил в Английский клуб имени 100-летия Революции и обложил данью Петра Алексеевича и Петра Аркадьевича, которые горячо спорили о путях развития России и ссорились в этих вопросах, будто гоголевские Иван Иванович и Иван Никифорович.
Эпилог
Поэт продолжал сочинять бессмертное:
«В то время Сталин молодой,
Настойчив, прям и смел,
На трудный путь перед собой
По-ленински смотрел.
И вот настал желанный миг,
Желанный день настал.
И руку верный ученик
Учителю пожал.
Согласно бьются их сердца,
И цель у них одна,
И этой цели до конца
Вся жизнь посвящена!»