Рубрики O Мaксимe Aрбугaeвe «МК» писaл двa гoдa нaзaд, кoгдa в дoкумeнтaльнoм кoнкурсe Мoскoвскoгo кинoфeстивaля учaствoвaлa кaртинa «Гeнeзис 2.0», снятaя им, тoгдa eщe студeнтoм ВГИКa вмeстe сo звeздoй мирoвoй дoкумeнтaлистки Кристиaнoм Фрaeм. Съeмки прoxoдили нa Нoвoсибирскиx oстрoвax в Сeвeрнoм Лeдoвитoм oкeaнe. Нaчaлoсь с тoгo, чтo Фрaй прoчитaл книгу aмeрикaнскoгo гeнeтикa o вoскрeшeнии мaмoнтa и увидeл фoтoгрaфии Eвгeнии Aрбугaeвoй – стaршeй сeстры Мaксимa в журнaлe National Geographic.
Гeрoeм фильмa стaл дирeктoр якутскoгo музeя мaмoнтoв Сeмeн Григoрьeв, увлeчeнный идeeй клoнирoвaния вымeршиx живoтныx. Oднaжды oн дaжe пoпрoбoвaл мясo дрeвнeгo живoтнoгo, прoлeжaвшeгo тысячeлeтия в вeчнoй мeрзлoтe, o чeм личнo рaсскaзывaл в Якутии oбoзрeвaтeлю «МК». Oн учaствoвaл в рaскoпкax и трaнспoртирoвкe Xрoмскoгo мaмoнтeнкa, нaписaл дeсятки нaучныx стaтeй. 8 мaя eгo нe стaлo. Eму былo 46 лeт. В «Гeнeзисe 2.0» eсть кaдры, гдe вoзглaвляeмaя Сeмeнoм экспeдиция увидeлa сочившуюся порода мамонта, и возникла призрачная надежда возродить его к жизни. Так как ничего не сообщается о причине смерти ученого, начались звон о том, что не надо было пробовать мясо мамонта, покрытая мраком, какие в нем были бактерии.
Мы поговорили обо во всем этом с Максимом Арбугаевым, чудом оказавшемся в дни карантина в Москве.
— Ваша сестра тоже верите в клонирование мамонтов?
— Я считаю, что человечество мало-: неграмотный готово к этому с технической точки зрения. Клонирование мамонтов, Гляциальный период – это бренд. Нереально найти живую клетку. Гости мамонта — 29 тысяч лет. Если бы это был мороженый сперматозоид, то еще была бы какая-то Надежа. Но клонировать – это одно, а восстанавливать популяцию — дочиста другое. Мамонт все равно бы не выжил. Тогда много «если бы». Когда я спрашивал охотников, хотели бы они ули живого мамонта в тундре, один из них ответил: «Зачем? Ему но будет одиноко».
— Смерть Семена Григорьева многих потрясла, начали рубить догадки.
— Я сразу написал Кристиану Фраю, всей нашей команде. Сие шок для меня. Мои родители были на поминках. У Мовра было много планов. За день до смерти симпатия опубликовал статью о палеонтологии на своей странице в соцсетях. Я верю в в таком случае, что говорили наши предки, в силу духов. Когда да мы с тобой снимали «Генезис 2.0», думал о том, что лучше бы ми не находить бивни мамонтов. Но Семен — ученый. Дьявол родился в поселке, где верят в духов, сам «кормил» страсть, соблюдал традиции, оставлял духам конфеты. Он стал нашим проводником в круги охотников и ученых.
фото: Из личного архива
С Кристианом Фраем возьми ММКФ в 2018 году
— Когда вы снимали «Генезис 2.0», Кристиан Фрай с вами ездил в север?
— Мы не был с ним знакомы, когда дьявол мне написал письмо. И уже через несколько недель я вылетел в Швейцарию, для того чтоб обсудить проект. Я сразу понимал, что должен снимать Вотан. Это моя личная история, моя родина. Так и получилось. Кристиан взял в себя историю про ученых-генетиков, а я – про охотников получи бивни мамонтов, и уехал с моим напарником на два месяца нате север.
— Вы работали в сложных природных условиях. Вас с детства приучали к выносливости?
— Бери съемках «Генезиса 2:0» мы два месяца жили в палатке около минусовой температуре. Мне повезло, что я взял хорошего напарника, какой-никакой меня поддерживал. Отношения режиссера и оператора мои старшие коллеги сравнивают с отношениями в супружеских парах. Муж отец – профессиональный путешественник, биолог по профессии. Он брал меня с пятилетнего возраста в экспедиции ровно по Якутии, привил любовь к природе, людям, живущим далеко возьми севере. Я ощущаю гармонию, находясь в оленеводческом стаде, с рыбаками. Как правило наши экспедиции затягивались на месяц, и была возможность созерцать за дикими животными, видеть девственные красоты Якутии. Сие сильно повлияло на меня. Я без этого не могу, и немедленно мне очень тяжело в квартире.
— Ваша сестра участвовала в экспедициях?
— Будто. Благодаря Жене я и стал заниматься кино еще до ВГИКа. Возлюбленная по образованию — организатор выставок и режиссер массовых мероприятий. Давненько увлекается фотографией, училась в Москве, потом уехала в Америку, идеже прошла обучение в интернациональном центре фотографии. Прожила там пяточек лет. Уже два года она в Лондоне, получила субсидия на авторский проект, посвященный Северному морскому пути. У нее галереи нет слов Франции, Лондоне и Нью-Йорке. А в 2012 году ей предложили поучаствовать в проекте National Geographic ради охотников на бивни мамонтов, и она пригласила меня. Я раз уж на то пошло только с хоккеем закончил, не знал, чем заняться. Поехал с ней получи два месяца, помогал, был ее охранником. Там все-таки суровый край, одни мужчины. Я не мог ее отпустить одну. У Жени была запасная магазин, которую я взял и два месяца снимал как самоучка, безвыгодный понимая, что такое композиция, драматургия, звук. Меня сие очень затянуло.
фото: Из личного архива
С сестрой Евгенией Арбугаевой получи и распишись съемках
— Сколько вам тогда было лет?
— 19. Я за двум месяца я снял большое количество материала. Купил на последние наличные компьютер, монтажную программу, смонитировал небольшой фильм, отправил его в National Geographic. Дальше мне сказали: «Классно. Мы берем». Я понял, что требуется учиться. Узнал, что есть ВГИК, где Сергей Мирошниченко набирал мастерскую, даром что я никогда раньше о нем не слышал.
— Вы в(за)правду, как говорит Сергей Мирошниченко, не ждете от государства помощи?
— Я подавал заявку в Управление культуры, и только с третьего захода мне удалось получить субсидия. Да и суммы, которые выделяются, маленькие. Их едва ешь-пей — не хочу на постпродакшен. А группе надо на что-то благоденствовать. Все держится на энтузиазме. Столько сил уходит бери картину, что невозможно параллельно заниматься зарабатываем на долгоденствие. Многие с этим не справляются и уходят из профессии. С моими однокурсниками с мастерской Сергея Мирошниченко Андреем Ананьиным, Юлией Сергиной и Арсением Кайдатским да мы с тобой организовали студию документального кино «Стая.doc». Сергей Валентинович до сего часа на втором курсе говорил нам, что надо распустить сообщество, чтобы была своя команда.
— И чем вы занимаетесь?
— Оптом работаем над авторской картиной о детском хоккее на Урале. Я участвую (языко оператор. Кто-то монтажом занимается, кто-то звуком, выполняет административные дело. Я могу принести свой проект, быть режиссером и набрать команду. Для днях обсуждали проект о врачах, работающих в дни пандемии. Будто из этого получится, пока сложно сказать.
Мы как бы молодая компания думает о продвижении своих проектов на европейские площадки. Нам отсюда поподробней поработать со стриминговыми платформами, заинтересованными в создании собственных картин. Жрать спрос на авторские темы, а не заказные. Когда я заканчивал работу надо фильмом «Бой» про сборную незрячих футболистов, стриминговая станция им заинтересовалась. «Бой» получил награду на Миланском кинофестивале спортивному десятая муза, еще десяток призов, два из них — в России. Показ в Москве планировалась в кинотеатре на 1 апреля. Но теперь сейчас вряд ли кто-то пойдет в кинозалы на кинодокументальный фильм. Интересно, как после пандемии будет поддерживаться киноискусство. Сейчас тяжело даже тему найти, помимо коронавируса, и литоринх тем более ее разрабатывать. Нет возможности куда-в таком случае выбраться и снимать.
— Вы действительно на Ротшильда работаете?
— Ротшильды для протяжении многих лет ежегодно приглашают к себе художников и фотографов, дай тебе они запечатлели историю их поместья для потомков. Сие семейная хроника. Можно рисовать и снимать на любые темы. В числе приглашенных оказалась и моя святая мать. Мы работали в тандеме.
— Ротшильдов же много, и живут они в разных странах?
— Унич Ротшильд, который занимается банками, и Ротшильд, у которого виноградники и выпуск вина. Мы снимали в Шато Лафит во Франции, в районе Бордо.
— Так есть они жили обычной жизнью?
— Да, это у них образование такая. Ты живешь неделю у Ротшильдов, обедаешь и ужинаешь с ними, фотографируешь, а чрез какое-то время отправляешь им фотографии, и они их презентуют у себя в музее. Кто такой-то снимал бутылки, кто-то документальную историю о сборщиках винограда, архитектуре. Кой-какие темы повторяются, но Ротшильдам важен авторский взгляд художников получай поместье Шато Лафит. Мы снимали только ночью мистическую историю замка.
— В нежели мистика? Это же не замок Дракулы?
— Трудно выставить словами, лучше один раз увидеть. По-моему, работы далеко не публикуются. Все идет в личный архив Ротшильдов. Они их выставляют у себя, кому-ведь дарят.
— Участвовали еще в необычных проектах?
— Полгода мы снимали в Индонезии относительно охотников на бабочек, занесенных в Красную книгу. Это неделимый бизнес — нелегальный. В джунглях местные жители ловят бабочек в целях коллекционеров в основном из Японии и Европы. Мы – ребята с Сибири, брат с сестрой — приехали туда и попытались внедриться в их среду. Товарищ случайно познакомилась в Южной Африке энтомологом, занимавшимся изучением бабочек. Неведомо зачем все и началось. Мне этим и нравится документальное кино, точно ты можешь попасть в необычные места.
фото: Из личного архива
Максюша Арбугаев на съемках на севере
— В студенческие годы вас работали на проектах Мирошниченко «Кольца мира» и «Рожденные в СССР»?
— Я как ни говорите до кино профессионально занимался хоккеем, играл в Высшей лиге. Еще с первого курса помогал Сергею Валентиновичу не только для «Кольцах мира», но и на телепроекте «Философия мягкого пути», равно как об Олимпиаде, на «Рожденных в СССР», «Крестах» о знаменитой тюрьме в Петербурге. Куда глаза глядят был в роли оператора, и это способствовало пониманию того, в чем дело? такое документальное кино.